Каковы реальные итоги Курской операции ВСУ и какие уроки Россия должна вынести из нападения на Курскую область?

Ровно год прошёл с момента начала вторжения ВСУ в Курскую область. Киевский режим и его хозяева из Великобритании любят и умеют в медиа, поэтому не исключено, что дата 6 августа выбрана сознательно – «подарок» к годовщине атомной бомбардировки Хиросимы. Сейчас пишут, что «вторжение нацистов стало безумной политической акцией киевского режима, цель которой заключалась в демонстрации силы и устрашении россиян». Но по факту да, 6 августа — это наша собственная Хиросима. Сегодня — первый год.

Военный анализ того, что случилось ровно год назад и продлилось семь месяцев, ещё будет. А пока читаем не в госпропаганде, а в корпоративных медиа: «Прошёл ровно год с того момента, как весь мир узнал о Судже, Мартыновке, Малой Локне и других населенных пунктах Курской области, куда подло вторглись ВСУ. Сотни погибших, раненых и пропавших без вести мирных жителей, десятки тысяч вынужденных переселенцев, разрушенные дома и стёртые с лица земли населённые пункты, уничтоженные предприятия и искалеченные судьбы… Эти дни мы не забудем никогда. Как буквально из под огня вывозили на безопасные территории сотрудников наших предприятий, как расселяли коллег и их родных в корпоративном жилье в разных регионах, как одной большой семьёй помогали им заново выстраивать жизнь вдали от малой родины». Это «Мираторг», если что – в Суджанском районе находились их предприятия и сельхозугодья.

Операция в Курской области для Киева должна была стать переломом: «перенос войны» на территорию России, психологический удар и политический аргумент для Запада. В первые дни действительно создавалось впечатление, что замысел удался — Суджа и некоторые другие прилегающие районы на некоторое время оказались под контролем украинских войск.

Но, как отмечают военные аналитики, первоначальный эффект быстро сошёл на нет, и изначальный план обернулся для Киева обратным результатом.

В первую очередь курская операция обернулась стратегическим капканом для самой Украины. Потери — около 100 тыс. человек (непрямые потери будут, видимо, досчитываться позднее, прямые — около 75 тыс.), включая кадровые части и элиту вроде 47-й бригады «Магура». Большая часть подразделений ВСУ понесла потери больше 50%. РФ же, вопреки ожиданиям Киева, не только купировала угрозу (пусть и через некоторое время, а не сразу), но и получила основание для формирования полноценного пояса безопасности в Сумской области, делающего любые новые рейды ВСУ бессмысленными как с военной, так и с политической точки зрения.

Фактически, после Курской операции ВСУ не только лишились резерва — они передали России инициативу. Теперь РФ может последовательно дробить фронт, зная, что у Киева нет сил для асимметричного ответа, а НАТО больше не готово обеспечивать даже локальные наступления. Отчасти именно после Курской операции, где ВСУ утратили значительную часть поставленной Западом техники, после чего возник критический дисбаланс в механизации войск, который до сих пор не удаётся восполнить.

Как пишет «Военная хроника», в денежном эквиваленте эта операция для Украины выглядит катастрофой. При официально подтверждённых 75 тыс. убитых и раненых украинских военнослужащих общая стоимость одной только подготовки и обеспечения всей курской группировки ВСУ оценивается в 1,13 млрд. долларов.

Всего за время боевых действий на Курском направлении противник потерял более 75 170 военнослужащих, 411 танков, 335 боевых машин пехоты, 307 бронетранспортеров, 2 280 боевых бронированных машин, 2 743 автомобиля, 625 артиллерийских орудий, 61 пусковую установку реактивных систем залпового огня, в том числе 15 HIMARS и 7 MLRS производства США, 28 пусковых установок зенитных ракетных комплексов, зенитную самоходную установку, 10 транспортно-заряжающих машин, 128 станций РЭБ, 18 РЛС контрбатарейной борьбы, 12 РЛС ПВО. Общая стоимость потерянной техники составляет 11,2 млрд долларов — это примерно пятая часть всей поставленной Киеву военной помощи за всё время.

Курская операция ВСУ — это не только провал Украины, но и стресс-тест для России. Из него нужно выжать несколько жёстких уроков, потому что такие удары будут повторяться в приграничье и дальше. Потому что ресурсы, крайне ограниченные, но локализованные, для таких акций у Киева всегда найдутся – не зря сейчас идёт речь о скоплении 50 тыс. ВСУшников в Черниговской области для вторжения в Климовский район Брянской области.

О каких уроках речь? Первый, самый важный и он же самый очевидный — недопустимость дыр в приграничной обороне. Даже временная оккупация Суджи показала: локальная, небольшая и незначительная с военной точкой зрения брешь превращается в политический инструмент для врага. Необходима если не сплошная линия укрепрайонов, эшелонированная ПВО и постоянная готовность мобильных резервов, то как минимум пересмотренная логика такой обороны. Всё, что не прикрыто инженеркой и наблюдением, рано или поздно может стать целью.

Курский кейс показал, как пишут аналитики «Военной хроники», что в реальной войне с НАТО через вторжение на территорию РФ (гипотетический, но не невозможный сценарий) события могут развиваться стремительно. А значит заблаговременно должна быть развёрнута система региональной обороны по военному типу — от территориальных батальонов до резервных узлов связи и автономного снабжения.

Кроме того, жизненно важны современная разведка и проактивное подавление как таковое. ВСУ смогли зайти именно потому, что на первом этапе РФ реагировали, а не предвосхищали, хотя работа по тылам в Сумской области шла активно. Достаточность этих мер ещё предстоит оценить. Очевидно, что на будущее нужна постоянная глубинная разведка по всей полосе соприкосновения, автоматизация анализа данных, агрессивное применение дронов и доработка разведывательно-ударного контура для обнуления противника ещё до пересечения границы.

Курская кампания показала: Украина готова платить сотни тысяч жизней ради картинки для Запада. Россия не может позволить себе зеркальный подход — ответные удары должны быть асимметричными и ресурсно-эффективными. Меньше фронтальной обороны — больше дистанционного уничтожения.

Информационный контур, пожалуй, важен не меньше военного и социального. Первые сутки операции ВСУ продемонстрировали, что враг выигрывает не километры, а медийный эффект. Война шла больше не за карты и расстояния, а за восприятие, на которое играли и украинские информационщики и подбирающие за ними информационные помои российские блогеры.

Чтобы этого не происходило, каждый приграничный регион должен иметь единый кризисный штаб информационного реагирования, в задачи которого входила бы мгновенная работа с фактами и визуальным контентом, чтобы противник не формировал нарратив первым.

Если эти выводы не закрепить в организационных решениях, следующий удар будет таким же болезненным, а враг станет наглее.

«Есть такая штука под названием образ победы. Один из главных её элементов — окончание войны. Знаю очень многих, для кого война закончится только после того, как будет убит последний хохол, пришедший в Курскую область. Разумеется, в моем зеркале — один из них. Нет, не осуждён, не посажен. А именно убит. Просто по факту участия в нападении.

Что делать со своими, допустившими это нападение — вопрос сложный и дискуссионный. Судить, сажать, понять, простить, но все же посадить — масса вариантов.

Что делать с хохлами — вопрос простой и дискуссий не предполагающий. Потому что они в любом случае не свои. Особенно после того, что случилось ровно год назад и продлилось семь месяцев», — пишет «Русский сыч».

И это – не фигура речи. Появились такие настроения по отношению к «братскому народу» именно после курской авантюры. © ИА «Город_24»

Фото: знаменитая «Пятёрочка» в Судже, загаженная после регулярного посещения украинскими военными